Неточные совпадения
«В наших краях», извинения в фамильярности, французское словцо «tout court» и проч. и проч. — все это были признаки характерные. «Он, однакож, мне обе руки-то протянул, а ни одной ведь не дал, отнял вовремя», — мелькнуло в нем подозрительно. Оба следили
друг за
другом, но, только что
взгляды их встречались, оба, с быстротою молнии,
отводили их один от
другого.
— Это — зачеркни, — приказывала мать и величественно шла из одной комнаты в
другую, что-то подсчитывая, измеряя. Клим видел, что Лида Варавка
провожает ее неприязненным
взглядом, покусывая губы. Несколько раз ему уже хотелось спросить девочку...
Кучер, благообразный, усатый старик, похожий на переодетого генерала, пошевелил вожжами, — крупные лошади стали осторожно спускать коляску по размытой дождем дороге; у выезда из аллеи обогнали мужиков, — они шли гуськом
друг за
другом, и никто из них не снял шапки, а солдат, приостановясь, развертывая кисет,
проводил коляску сердитым
взглядом исподлобья. Марина, прищурясь, покусывая губы, оглядывалась по сторонам, измеряя поля; правая бровь ее была поднята выше левой, казалось, что и глаза смотрят различно.
И когда я теперь вспоминаю эту характерную, не похожую на всех
других людей, едва промелькнувшую передо мной фигуру, то впечатление у меня такое, как будто это — само историческое прошлое Польши, родины моей матери, своеобразное, крепкое, по — своему красивое, уходит в какую-то таинственную дверь мира в то самое время, когда я открываю для себя
другую дверь,
провожая его ясным и зорким детским,
взглядом…
Я сказал уже, что старик, как только усаживался на своем стуле, тотчас же упирался куда-нибудь своим
взглядом и уже не
сводил его на
другой предмет во весь вечер.
Эта таинственность только раздражала любопытство, а может быть, и
другое чувство Лизы. На лице ее, до тех пор ясном, как летнее небо, появилось облачко беспокойства, задумчивости. Она часто устремляла на Александра грустный
взгляд, со вздохом
отводила глаза и потупляла в землю, а сама, кажется, думала: «Вы несчастливы! может быть, обмануты… О, как бы я умела сделать вас счастливым! как бы берегла вас, как бы любила… я бы защитила вас от самой судьбы, я бы…» и прочее.
Матвей остолбенел и
провожал взглядом уходившего незнакомца; а на Матвея с обеих сторон улицы глядели занавешенные окна домов, похожих
друг на
друга, как две капли воды.
Почти все дни она
проводила с ним, стараясь всячески возбудить в нем оживление, вызвать смех, подсовывала ему игрушки, — он складывал их, одну на
другую, строя какие-то пирамиды, и лишь очень редко улыбался насильственной улыбкой, обычно же смотрел на сестру, как на всё, — невеселым
взглядом больших глаз, как бы ослепленных чем-то; этот
взгляд раздражал ее.
Соколова была человек простой, прямолинейный и не особенно тактичный… Однажды она прямо заговорила со мной о том, что я поступаю плохо, считаю себя выше
других и смотрю на всех такими
взглядами, что ее, например, это смущает. Каждое ее слово отзывалось во мне резко, точно кто
водил ножом по стеклу.
Дети встали, ушли, отец
проводил их обиженным и удивлённым
взглядом; что же — у них нечего сказать ему? Посидели пять минут, один, выговорив глупость, сонно зевнул,
другой — надымил табаком и сразу огорчил. Вот они идут по двору, слышен голос Ильи...
Все вышли
провожать Вельчанинова; дети привели Лизу, с которой играли в саду. Они смотрели на нее теперь, казалось, еще с большим недоумением, чем давеча. Лиза задичилась совсем, когда Вельчанинов поцеловал ее при всех, прощаясь, и с жаром повторил обещание приехать завтра с отцом. До последней минуты она молчала и на него не смотрела, но тут вдруг схватила его за рукав и потянула куда-то в сторону, устремив на него умоляющий
взгляд; ей хотелось что-то сказать ему. Он тотчас
отвел ее в
другую комнату.
И точно я с этого
взгляду от сна какого прокинулся.
Отвел глаза, подымаю топор… А самому страшно: сердце закипает. Посмотрел я на Безрукого, дрогнул он… Понял. Посмотрел я в
другой раз: глаза у него зеленые, так и бегают. Поднялась у меня рука, размахнулся… состонать не успел старик, повалился мне в ноги, а я его, братец, мертвого… ногами… Сам зверем стал, прости меня, господи боже!..
Вскоре впереди, между перелесками, послышался звон колокольцев, и, растянувшись длинным караваном с переметными сумами в седлах, мимо нас пробежала встречная почта. Передовой ямщик наш
проводил ее разочарованным
взглядом — очевидно, он надеялся приехать на станцию раньше и заодно на обратном пути захватить часть почты на свою четверку. К одной выгодной очереди он, таким образом, присоединил бы и
другую, выгодную уже для всего станка. Микеша посмотрел на его разочарованную фигуру и свистнул.
Я клялся в страстной любви —
другой!
Ты мне сверкнула огненным
взглядом,
Ты
завела в переулок глухой,
Ты отравила смертельным ядом!
— Сережа, поди сюда на минутку! — зашептал он, хватая меня под руку и
отводя в сторону. — Голубчик, умоляю тебя, как
друга, как лучшего из людей… Ни вопросов, ни вопрошающих
взглядов, ни удивления! Всё расскажу после! Клянусь, что ни одна йота не останется для тебя тайной… Это такое несчастье в моей жизни, такое несчастье, что и выразить тебе не могу! Всё узнаешь, а теперь без вопросов! Помоги мне!
Вставая, я встретился
взглядом с соседом-студентом, мне почти незнакомым; как-то вдруг мы прочли
друг у
друга в глазах одно и то же, враждебно переглянулись и быстро
отвели взгляды в стороны.
Уж тогда, когда я говорил, во мне шевельнулось отвращение к моему приподнятому тону; но меня подчинило себе то жадное внимание, с каким слушала Наташа. Она не спускала с меня радостно-недоумевающего
взгляда, и столько в этом
взгляде было страха, что я оборву себя, по обыкновению замну разговор. Ну, вот, — я не остановился, не
свел разговора на
другое… О, мерзость!
Сестра его, нежная, белокурая девочка, болезненная и хрупкая на
взгляд, с худенькими ручонками и впалыми щеками, казалась много моложе своих одиннадцати лет. Леночка была очень слабого здоровья и постоянно ее лечили то от того, то от
другого. Ради неё-то и
проводила Нина Владимировна безвыездно зиму и лето в своем имении «Райском». Доктора единогласно запретили Леночке жить в городе и про город и его удовольствия дети знали лишь понаслышке.
Два
других офицера были поручики Смельский и Караваев, приятели и однополчане Зарудина, с которыми
свели последнего общность
взглядов, общая наклонность к размышлению, отвращение к переходящим меру кутежам и дебошам, и пожалуй, общее подозрительное отношение к ним начальства.